Вот она, Турция! Это случилось недалеко от Турции. Пехотный,
уже немолодой капитан лежал, свернувшись калачиком, на грядке и
по-детски улыбался во сне. Военнослужащий во сне сильно похож на
ребенка. Так его тепленького, калачиком, взяли с грядки, перенесли в комендатуру и положили в камеру. Начальник караула и его помощник решили над ним подшутить. Они подождали, пока он проспится. Сделав
свой первый вздох и оторвав голову от сладких деревянных нар, капитан
вдруг обнаружил себя в камере; мало того: рядом с ним сидели двое в
белых чалмах, и разговаривали эти двое на иностранном, скорее всего
турецком, языке. У нашего капитана голова тут же перестала
болеть; глаза стали, как два рубля, челюсть отвисла до нижней пуговицы,
слюна непрерывно потекла. Наконец «турки» заметили, что капитан проснулся, и оторвались от своей Турции. Один из них был величественен, как утренний минарет. «Турок»
спросил через переводчика: как уважаемый капитан оказался на Территории
славной Турции; не хочет ли он попросить политического убежища, а если
хочет, то что он может предложить турецкой разведке? Когда капитан услышал о турецкой разведке, он, ни секунды не сомневаясь, вскочил на ноги. От хмеля ничего не осталось. – Я, может быть, пьяница! – заорал он туркам. – Но не предатель! После
этого он так удачно стукнул стареньким армейским сапогом «турецкого»
капитана, похожего на утренний минарет, туда, где у того кончался
человек и начиналось размножение, что «турка» сразу не стало: отныне и
навсегда он занимался только собой. «Переводчик» обомлел; теперь у него отвисла челюсть до нижней пуговицы. Наш
капитан схватил его за кимоно и, шлепнув изумленной турецкой мордой об
грязную стенку, с криком «Русские не сдаются!» вылетел в коридор и там
попал в часового. – А-ааа, – закричал проворный капитан, – и форму нашу одели?! – (Это возмутило его больше всего.) Возмущение придало ему титанические силы, и он тут же разоружил часового. Если
б он не забыл, как снимается с предохранителя, он положил бы полкараула
насмерть: те выбегали из караулки, а капитан их просто укладывал
прикладом вдоль стенки. Наконец его скрутили и побили. Это было в
воскресенье. На следующее утро комендант, прибыв на службу, произвел
разбор этих полетов. Нашего капитана, как человека надежного и проверенного, выпустили сразу, а искалеченные «турки» сразу же сели.